Вместо эпилога
Вспомнилась известная шутка: старый профессор говорит на кафедре: «Наши жёны, к сожалению, стареют, а студентки третьего курса – никогда». Абстрагируясь от пошлого содержания – я вдруг ПЕРЕОСМЫСЛИЛ: студенты (и студентки) всегда молоды, а мы – стареем. 1 сентября 2020 года на заседании кафедры я вдруг впервые в жизни почувствовал, что мне не очень-то хочется читать лекции.
Обычно было так: конец августа, ещё тепло, «бабье лето» — но что-то в атмосфере загадочно менялось (у Тютчева: «Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора. Весь день стоит как бы хрустальный и лучезарны вечера»). Для меня это был сигнал, как для старой цирковой лошади: «Ура, скоро я буду читать лекции студентам». Никогда не понимал понятия «учебная нагрузка» — как можно «перегружаться» общением со студентами, «напитываясь» от них «молодой энергией»?
В детстве я увлекался авиацией, много читал. И однажды, проживая в Саранске, в четвертом классе, я решил стать авиационным конструктором. Это стало моей Целью, несмотря на затравленную комплексами юность. А для достижения Цели надо было поступить в Казанский авиационный институт, поскольку в МАИ подавать было рискованно, а КАИ в негласном «рейтинге» по авиавузам СССР был вторым.
Я это сделал – поступил (23 балла из 25 возможных). 1 сентября – посвящение в первокурсники на площади Свободы (ГАИ специально, для каистов, перекрывала движение). 2 сентября – первая в моей жизни лекция в 1-м здании. До сих пор не знаю – случайно, или деканат так подстроил расписание, но это было «Введение в специальность». Читал доцент Булыгин А.В. Всё, что он рассказывал, я и так знал, но моя Цель уточнилась: я хочу быть преподавателем в КАИ и готовить десятки классных конструкторов. Для достижения этой Цели после диплома понадобилось ещё шесть лет: офицерская служба, комсомольская работа. Потом – лекции, кандидатская. Три раза мне предлагали перейти на работу в КХТИ и КГУ, в академический институт. Для меня это было немыслимо: только КАИ, только «хардкор».
Я уже давно пенсионер, не читаю лекции студентам (может, и к лучшему). Читаю аспирантам и преподавателям «Педагогику высшей школы». И вот теперь – нет того «куража», стал равнодушен.
Во-первых – «цифробесие» , которое в настоящее время заменяет «педагогику».
А во-вторых – те студентки из начального анекдота. Они – вечно молоды, а мы – стареем. Как уже писал: вечная тургеневская проблема «отцы и дети» перешла в технологический ракурс: «отцы», читавшие книги и «дети» выросшие одни, без родителей, в Интернете (не путать с интернатом). Вот проблема нынешней высшей школы. Но есть ещё проблема «внуки – дедушки», вроде меня. Если «отцов» они хотя бы признавали, как более опытных и обладающими знаниями, то «дедушки» — это «мамонты и динозавры», не знающие, что такое «пруф».
В своё время у нас был очень старый и заслуженный профессор (не буду всуе упоминать имя покойного). Он основатель научного направления не только в КАИ, но и в Казани. На склоне лет (очень преклонных) он продолжал читать лекции. Ему ставили стульчик у доски и он слабым голосом что-то рассказывал и сидя пытался писать формулы. Я, рассказывая об этом казусе, просил аспирантов: «Ребята, если я доживу до такого состояния, напишите мне на стол бумажку: «Сергей Владимирович! Вы просили напомнить, что наступает время, когда нужно уезжать на дачу поливать цветочки». Я постараюсь не обидеться». Возможно, это время – близко.
А на кафедрах тоже «выросла» проблема: «дедушкам» некому передать свои уникальные знания и опыт возможным «отцам», за их отсутствием (проблема от Фурсенко, когда гипотетические «отцы» не шли в аспирантуру). Как же глубоко «ОНИ» копали, и как у них всё получается.
На этом – умолкаю…