КАИ — пуп Земли!

Моя «альма-матер» — почти вдвое старше меня. Когда моему отцу было три года — был основан Казанский авиационный институт. Когда я учился в четвертом классе — я знал, что буду поступать в КАИ, хотя жил совсем не в Казани. Когда я учился в КАИ, и когда закончил его, поездив по городам и весям России, я убедился, что нет в стране мало-мальски образованного человека, который бы не знал — что такое Казанский авиационный институт. Какой-нибудь столичный сноб скажет — ну что такое — один из провинциальных вузов? А я отвечу — институт, в котором преподавали Королёв и Глушко, который закончили конструктор Су-27 М.П. Симонов и творец ракеты «Энергия» Б.И. Губанов — провинция? Часто нас называли «сборочным цехом советского авиапрома». Да, из стен КАИ не вышло не одного космонавта — это прерогатива столиц — но от Казани до Сахалина — директор любого аэрокосмического предприятия — каист, не говоря о его сотрудниках.

Всю историю КАИ можно условно разделить на четыре этапа. Разделение это хотя и условное, но вполне отражает все периоды жизни ВУЗа. Можно сказать как у человека — детство, отрочество и юность, и зрелые годы. Первый этап с 1932 года по 1941 год.

5 марта 1932 года совместным постановлением Глававиапрома и Татарского обкома ВКП (б) был образован Казанский авиационный институт.

По первому пятилетнему плану Казань становилась одним из главных центров развивающейся авиационной промышленности. Это и вызвало необходимость развития в Казани авиационного образования. Требовались квалифицированные кадры. Для определённого завода в определённом городе. Возможно, поэтому КАИ во все последующие годы в шутку называли «сборочным цехом авиапрома».

В КАИ предусматривалось два отделения — аэродинамическое и самолётостроительное. Первое создавалось переводом в институт студентов и преподавателей аэродинамического отделения Казанского университета, а второе должно быть укомплектовано за счёт перевода студентов из других ВУЗов Казани. К июлю 1932 года во вновь образованном институте обучалось уже девять групп студентов с контингентом в 202 человека. Надо напомнить, какие студенты переводились в КАИ волевым порядком. В нынешнем первом здании КАИ размещался лесотехнический институт — утром они проснулись авиаторами. Во втором здании — давно отобранном у Казанского художественного училища — работал институт инженеров коммунального хозяйства. И они стали каистами. Через полвека сказалось: какая у нас сейчас авиация и какое коммунальное хозяйство. Справедливости ради заметим, что КАИ не остался неблагодарным. Едва закончилось строительство нового восьмого здания по улице Четаева, второе здание художественному училищу мы вернули. Более того, уже заранее скульптурное отделение училища размещалось во втором здании, а до появления КХУ компьютерного класса соответствующие занятия художники и дизайнеры проходили в КАИ. Но вернемся в тридцатые…

Заместителем директора института по учебной и научной работе назначается молодой профессор Казанского университета Николай Гурьевич Четаев. Именно под его руководством некогда аэродинамическое отделение Казанского государственного университета превратилось в самостоятельный ВУЗ с гордым наименованием — Казанский авиационный институт. Всегда интересен вопрос: а кто учит первых специалистов, когда,например, профессию «пиарщика» освоили бывшие научные коммунисты и историки КПСС (кормиться-то надо) и бойко пересказывают наивному юношеству западные и доморощенные учебники. А кто учил первых авиаконструкторов до появления авиационной науки? Нельзя не упомянуть Зельмана Ицковича — первого руководителя ОКБ КАИ и будущего профессора Германа Воробьёва. Время было такое — проектирование и обучение шли рядом.

Основательная фундаментальная подготовка была, по мнению Четаева, необходимым условием высокого уровня выпускников технических вузов. Благодаря этому уровень преподавания основных дисциплин с самого начала был достаточно высоким. Он и сохраняется таким. Однако КАИ не забывает, что время, когда университеты готовили только новых учёных, прошло. Опора на практику, реальное участие студентов в промышленном производстве, внедрение почти каждого дипломного проекта в реальность — это стало фирменным стилем КАИ.

Второй этап становления КАИ — это военные годы. Это хотя и самый непродолжительный, но, пожалуй, самый напряжённый и трагический этап развития института. В это время в Казань были эвакуированы многие предприятия из западных регионов страны. Соответственно институту было дано задание разместить на своих площадях ряд лабораторий и подразделений институтов Академии Наук, ЦАГИ, ЛИИ, НИИ ГВФ, а также весть состав Харьковского авиационного института.

Коллективы всех эвакуированных организаций в кратчайшие сроки совместно с сотрудниками КАИ возобновили работу, сосредоточив свои усилия для нужд фронта и оборонной промышленности. Вспомним хотя бы, что в КАИ собирали легендарные «катюши», решили проблему упрочнения сердечников авиационных бронебойных снарядов, «излечили» замечательный бомбардировщик Пе-2 от «детской» болезни — его посадочный угол атаки отличался от критического «штопорного» всего на один градус. В этот период в КАИ работали легендарные люди. Чаплыгин, Туполев, Петляков, Келдыш, Христианович, лауреат нобелевской премии академик Семёнов, профессор Жирицкий (впоследствии его именем назовут один из кратеров на Луне), главный конструктор первых ракетных двигателей Валентин Петрович Глушко и отец советской космонавтики Сергей Павлович Королев. Именно эти люди заложили основы нового для авиационного института направления — аэрокосмического и подготовили третий этап его развития, который можно так и назвать — становление аэрокосмического института. Существует предание, что именно в этот период в анналах западной разведки наименование ВУЗа изменилось в «эйрокрафт продакшн» на «рокет колледж», что соответственно, повысило его рейтинг в мировой «табели о рангах».

В 1959 году на самолётостроительном факультете открыта подготовка специалистов по ракетным двигателям, авиационной и космической теплотехнике. Кафедра ракетных двигателей стала первой в Советском Союзе. Возглавил ее В.П. Глушко. Печально, что многие казанцы, живущие на улице его имени, так и не знают, в честь кого она наименована.

Приём на первый курс резко возрос. До конца 80-х годов институт окончательно сформировался как крупный аэрокосмический учебно-научный комплекс. Но фундаментальность и универсальность подготовки сохранялась. Вспоминается казус: когда автор служил в Ракетных Войсках Стратегического Назначения, в полку были помимо каистов «бауманцы» и выпускники ракетного факультета Днепропетровского университета. Этот факультет готовил кадры для знаменитого «Южмаша» — фирмы Янгеля, где директором побывал даже Президент Украины Кучма. Питомец «днепра» спросил: «А какой самолет вы в КАИ изучали?» На недоумение пояснил, что они изучали и делали все проекты только на базе «изделий», которые выпускал «Южмаш». Нас учили иначе…

Но не забудем и другого — в эти годы КАИ стал хотя и отраслевым, но и многопрофильным. Появилась подготовка по приборостроению, радиотехнике, вычислительной технике и даже автомобилестроению (в республике сооружался КамАЗ). Авиационное качество, гибкость и профессионализм подготовки естественным образом «перетекли» в новые специальности. В 1972 году ушёл из жизни Андрей Николаевич Туполев. Казанскому авиационному институту было присвоено его имя.

С 1991 года начался четвертый этап развития КАИ — наверное самый драматический и переломный за весь период его развития.

Завершающее десятилетие двадцатого века (но не последнее для КАИ) по степени разрушений и героизма вполне можно сравнить с военными годами. Это десятилетие, с 1991 года проходило в ельцинской, «реформаторской» России под сенью самого невыполненного Указа №1 «Об образовании». Собственно, ни один серьезный человек и не верил в реальность этой бумажки. Просто авиаторы, по определению, всегда приучены смотреть вперед и обходиться малыми технологическими ресурсами. Вот и мы, подставив во главу угла цели выживания, сумели не потерять уровня образования, престижа, научных школ и того бесценного «задела», который ой как пригодится, когда Россия избавится от бесноватых и вороватых «реформаторов». Именно в эти годы КАИ становится техническим университетом. До сих пор идут споры — надо ли было отказываться от гордого имени — КАИ?

Во-первых, официальное название вуза и сейчас — КГТУ-КАИ. Во-вторых, статус университета — не дань моде, как некоторые думают. Просто в соответствии с федеральным законом «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» в России установлены три категории вузов. Наиболее мощные, с широким спектром специальностей, ведущие фундаментальные научные исследования и подготовку научных кадров высшей квалификации называются университетами. Чуть ниже рангом — академии. И те, что просто ведут учебный процесс — институты. Нишу эту заняли так называемые коммерческие вузы — за редким исключением — ушлые ребята, быстро снявшие пенки с ситуации, когда одуревшая Россия решила, что отныне и до веку мы будем только воровать и торговать.

Как благородный кит в стае рыбной мелочи, КАИ не мог унизиться до такой суеты. Да и развернуть огромный корабль на другой курс требует времени. Где та ниша рынка образования, которую может заполнить только КАИ? Понятно, что, не теряя главного, на будущее — оборонной и аэрокосмической тематики, следовало «спуститься на землю» — расширить спектр земных и эксплуатационных специальностей. Началась подготовка специалистов по автомобилям и автомобильному хозяйству, металлургии сварочного производства, конструированию и производству изделий из композитных материалов, медицинской технике, открыты экономический и гуманитарный факультеты. В течение десяти лет были открыты около тридцати новых специальностей. Университет обеспечил разумное сочетание инженерных профессий с естественнонаучными, социально-экономическими и гуманитарными.

В это же время перестала быть отраслевой и наука в университете.

Договора с нефтяниками, строителями, связистами, машиностроителями и даже медиками стали вполне привычным делом. Все это позволило успешно преодолеть кризисные годы и с оптимизмом встретить новое тысячелетие.

Поскольку в смутное время родители неохотно отпускали детей на учёбу в Казань, был взят курс на приближение образования «к дому». До тех пор в КАИ был только один иногородний факультет — «Восток» в Чистополе. Теперь филиалы и представительства КАИ работают во всех крупных городах Татарстана и даже за пределами республики. Но безо всякой профанации. Для серьезных лабораторных курсов студенты филиалов обязательно приезжают в Казань, а на старших курсах вообще переезжают для завершения образования в столицу.

Но всё это имеет значение, если мы работаем для студентов и во имя студентов. Мы — во всеоружии, ибо сумели создать новую, сохранив лучшие традиции, систему студенческого самоуправления. Её, к сожалению, часто понимают как досуговые мероприятия под руководством «взрослых». У нас — не так. Наши советы студентов и аспирантов имеют свой реальный «кусок власти», распоряжаются солидным бюджетом.

Как ни странно, проблема, скорее в преподавателях. Стареют они, молодёжь только подрастает. Но и те, что есть — решили, что воспитание — не их проблема. Кураторами группы — из под палки, не фестиваль — не уговоришь. У нас, кстати, сформировался мощный институт студентов-кураторов. Но «преподов» воспитывать тоже будем. Первый шаг — уже три года проводим опрос студентов 4—5 курсов на тему «Назови любимого преподавателя». Знаете, есть ректорские критерии хорошего преподавателя — сколько учебников, методичек, курсов. А есть эфемерное — «любовь» студентов. Когда начинали, социологи выразили опасение — а вдруг будут называть самых ленивых, бездельников, что зачёты и экзамены ставят «автоматом». Оказалось — нет. Когда подводим рейтинг наиболее часто упоминаемых, это педагоги строгие, въедливые (это не значит «злые») — и потому любимые. «Студенты КАИ — не дураки, они ими только прикидываются». Это теперь лозунг такой висит у нас в студенческом совете. Кстати, и опрос общественного мнения в Казани показал следующий портрет типичного каиста: «веселый, умный, редко трезвый зануда-интеллигент с незаурядным чувством юмора и техническим умом».

При всем уважении к замечательному казанскому студенчеству, заметим, что только в КАИ существует гордый и даже где-то самоуверенный девиз: «КАИ — пуп земли». История скрыла в своих недрах — кто и когда впервые произнёс эту фразу, но неоспоримо одно — во все времена КАИ слыл самым трудным вузом Казани, где учиться мог не каждый. Сама структура обучения, объёмность и многогранность предметов породили и другую поговорку: «Или ты кончишь КАИ или КАИ кончит тебя». Те, кто избегали последнего исхода, неизбежно должны были становиться добросовестными, гибко мыслящими, умеющими переналаживаться на любую деятельность. Что породило третью поговорку: «Выпускник КАИ может работать везде, даже в авиационной промышленности».

Опыт учёбы и преподавания в КАИ позволил выявить закономерность, которую можно назвать «один к шести». Это означает, что после шести курсов обучения, выпускник КАИ до пенсии работает в шесть раз больше и самое главное его реальная карьера предварительно, в малом масштабе уже моделируется в КАИ. Не претендую на полноту, но классификация каистов 70-х годов может быть такой:

— «общественники» — от комсомольских лидеров до членов БКД и участников фестивалей;

— «отличники» — очень талантливые ребята, искренне увлечённые своей профессией;

— «ушастые» — так мы называли отличников, в отличие от предыдущих учащихся просто «по привычке» получавшие пятёрки. В технике не состоялись;

— «технари-негры» — основная масса каистов, тяжко и терпеливо тянущих лямку учёбы;

— «шабашники» — смысл их жизни был в том, что бы подзаработать, в перерывах учились;

— «серость» — незначительная прослойка разгильдяев, выпивох, которые настоящим каистом считали тех, кто мог больше выпить и трахнуть.

Так вот потом, во «взрослой» жизни все они в другом масштабе реализовались по подобному типу. Из «общественников» получались партработники и руководители. Из отличников — классные конструкторы. На «неграх» держалась вся промышленность. «Шабашники» ни дня не работали по специальности, но плавно перетекали в кооператоры, бизнесмены — далее везде. А «серость» никогда более в КАИ не появлялась. И на традиционные встречи выпускников не приходила — знали своё место. Не буду идеализировать своё время: трудяга-каист не был сильно развитым типом, гордился «технарской» ограниченностью, да и варился чаще в мужском коллективе.

Времена изменились. С появлением экономического и гуманитарного факультетов в КАИ весьма увеличилось женское «население». Уже хорошо. С появлением людей, как сейчас пишут «сумевших приспособиться к новым экономическим условиям», появились в КАИ и их детки «мажорики», оснащённые «мобильными» и «тачками». Самое печальное, что в стенах КАИ возникла и не маленькая прослойка «гопников» — которые в наше время не то, что поступить в КАИ — пройти мимо общаги каистов не посмели бы. В остальном классификация сохранилось, разве что изменились пропорции.

Однако несправедливо было бы «каистами» называть только студентов. Ведь большинство преподавателей тоже заканчивали КАИ. Если представить себе 100-бальную шкалу, где за ноль примем холодные, враждебные отношения «студент-преподаватель», а за 100 — тёплые доброжелательные, то студенты КАИ дали этим отношениям оценку в 61 балл.

Правда, с другой стороны преподаватели, принимая за 100% уровень своей образованности и воспитанности в студенческие годы, нынешним студентам дают соответственно 80 и 38 баллов. Не удивительно. Ведь в свое время на первый курс пришли дети, которые в школу пошли в 1991 году. Тогда рухнул не только Советский Союз, но и вся система воспитательной работы в школе. Результат — на лице.

Преподавателей КАИ можно разделить на следующие категории:

— «корифеи» — их мало, и, увы, становится всё меньше, тех, чья жизнь составила историю КАИ;

— «труженики» — абсолютное большинство замечательных людей. Невысоко оценивая свою зарплату, они очень высоко оценивают отношения в коллективе и работают, не взирая на комментарии «умеющих жить». Они знают, зачем работают;

— «автоматчики» — это благодаря им процветают «фирмы» по печатанию рефератов к подготовке курсовых работ. «Автоматчики» ставят зачёты «автоматом». Сегодня появилась генерация «специалистов» — особенно на экономическом факультете. Работники реальной сферы, совмещают свою деятельность с преподаванием, очень полезно. Открыта кафедра педагогики высшей школы, которая готовит новую генерацию «преподов».

И всё же, возвращаясь к началу, отметим, что были не правы. Это у человека есть детство, юность, зрелость и старость… Человек не вечен, в отличие от КАИ. Верю, наши правнуки будут учиться и гордо называть себя «каистами», какие бы бури ни пронеслись над страной и какие названия не носил бы Казанский авиационный институт имени Туполева!

Как сказал Нобелевский лауреат Жорес Алфёров — «Мы — страна оптимистов, потому что пессимисты все уже уехали». Наши учёные тоже уезжают. Чтобы читать курсы в американских, китайских, бразильских, французских вузах. И всегда возвращаются. Потому что человек, имя которого носит наш университет — Андрей Николаевич Туполев — не сдавался и в более трудных ситуация.

Нам — много лет. И это — только начало.